"Труд": Почему наркоторговцы чувствуют себя в России вольготно?
00:04 30.07.2004

ПОЛЕ БРАНИ
ВСЕ БОЛЬШЕ СИЛ И СРЕДСТВ ТРАТИТ ГОСУДАРСТВО НА БОРЬБУ С РАСПРОСТРАНИТЕЛЯМИ НАРКОТИКОВ, НО... КОЛИЧЕСТВО НАРКОМАНОВ НЕ СОКРАЩАЕТСЯ

Хлыстун Виктор

Почему торговцы "белой смертью" чувствуют себя в нашей стране вольготно? Об этом размышляет председатель российского союза общественных организаций "Россия без наркотиков", член-корреспондент РАЕН Владимир ИВАНОВ.

- Владимир Иванович, борьба с наркобизнесом сейчас как бы на подъеме. Специальное подразделение - Госнаркоконтроль РФ - действует напористо. Однако, несмотря на все усилия, Россия захлебывается в наркоте. Что же мешает сделать так, чтобы не только у торговцев, но и у организаторов смертоносного бизнеса горела земля под ногами?

- В Госнаркоконтроле толковые специалисты. Но и противник у них опытен и давно действует на "поле брани". А это значит, что у него колоссальный опыт "организации производства". Особенно по части законодательного, то есть "тылового обеспечения". К сожалению, создается впечатление, будто некоторые пункты российских законов, касающиеся борьбы с незаконным оборотом наркотиков, сочинялись чуть ли не под диктовку наркомафии или в угоду ей.

- Это смелое заявление. Может, все-таки слухи о всесильной наркомафии сильно преувеличены?

- Давайте проанализируем изменения в законодательстве с начала 90-х годов. Наркобизнес существовал и в СССР, но он не мог действовать открыто: за употребление дурмана гражданин нес уголовную ответственность. Так было записано в 224 статье тогдашнего Уголовного кодекса России. И вдруг - резкая перемена: депутаты "хасбулатовского" парламента отменяют пункт, карающий за употребление наркотиков. Результат оказался ошеломляющим: уже за первые 10 лет уровень наркотизации населения вырос на 400 - 500 процентов! Эта планка не опустилась до сих пор. Именно тогда, я полагаю, наркобизнес выиграл первую битву за подрастающее поколение.

- Простите, но в некоторых западных странах за употребление зелья тоже не преследуют…

- А вот во многих штатах Америки преследуют! И правильно делают. Наши депутаты вместо того, чтобы старательно изучить проблему, выработать план действий, поступили просто: раз в Европе разрешено употребление, то чем мы хуже? Плохую службу сослужил тут и известный лозунг прошлого о том, что в СССР нет наркоманов. Да были они! Правда, о них мало знали даже медики. Ненужная никому секретность, кстати, похоронила полезную информацию, грамотное использование которой не допустило бы последующего "дурманного" всплеска. Как тут не подумаешь о том, что мысль о снятии запрета на употребление зелья в 90-х годах депутатам навязали люди, заинтересованные в распространении наркотиков?

- Можно подробнее о поправке в законе, которая, по вашему мнению, дала карт-бланш наркотизации?

- Известно: чем больше в законе неясностей, двусмысленностей, тем больше в нем лазеек для преступников. Механическое исключение депутатами "хасбулатовского" парламента слова "употребление" из 224 статьи УК сделало закон непонятным, запутанным и даже парадоксальным. Ведь в статье по-прежнему сохранилось наказание за "приобретение" и "хранение" зелья. А теперь представьте ситуацию. У гражданина в кармане лежит папироса, набитая анашой. Если обладателя "косяка" в это время "повяжут", то ему грозит наказание за хранение. Но если тот же гражданин успеет закурить папиросу, то есть употребить наркотик, то он уже неподсуден. Несуразность эту вскоре заметили и сами законодатели. Ошибка была исправлена, но от этого опять выиграли… наркоторговцы. Как? Очень просто. Судам было рекомендованы наспех установленные объемы наркотиков, за хранение которых наступает уголовная ответственность…

- Владимир Иванович, есть ли еще какие-то решения, документы, которые дают "вольницу" наркомафии?

- Есть. Так, в 1997 году был принят Федеральный закон о наркотических и психотропных препаратах, подписанный президентом Ельциным. В нем, кстати, лицензию на производство, транспортировку и сбыт наркотиков могли получать и частные компании. И ведь получали! А теперь задумаемся: неужели на медицинские нужды требуется столько наркотиков, что для их производства, транспортировки и сбыта надо привлекать частников? Цифра у нас считается секретной, но любой специалист скажет, что на медицинские цели для всей России за глаза хватит одного-двух, от силы пяти килограммов морфия. Объяснять, наверное, не требуется, с какой целью к производству, транспортировке и сбыту наркотических препаратов "пристегнуты" сомнительные частные компании. Нет сомнений, что бывшему президенту страны такой закон "подсказали".

- В мае этого года ужесточено наказание за распространение наркотиков. Вы это приветствуете. Однако бытует мнение, что такое ужесточение лишь повышает активность наркобизнеса.

- Неправда. Во всех азиатских странах после введения смертной казни за сбыт наркотиков в четыре раза уменьшилось их количество на рынке. Ссылки на то, что в Голландии легализация торговли так называемыми легкими наркотиками привела к снижению употребления дурмана, тоже несостоятельны. Голландия сейчас стала одной из перевалочных баз мировой наркоторговли. Почитайте доклады ООН. Создается впечатление, что некоторые наши чиновники их и в глаза не видели. До сих пор находятся функционеры, причем облеченные властью, которые призывают разрешить продажу в аптеках метадона, трамала, "травки"… Будто они не знают, что "легких" наркотиков нет. Даже лекарства, где присутствует малое количество того же морфия, вызывают привыкание. Небольшие дозы зелья действуют как пиво, с которого чаще всего и начинается алкоголизм.

- Известно много примеров, когда наркотики специально подбрасывались милиционерами, чтобы упрятать за решетку. Защищают ли новые поправки в антинаркотическое законодательство от такого рода провокаций?

- К сожалению, вопрос о защите невинных остается открытым. Хотя решить его достаточно легко, если пересмотреть некоторые процедурные моменты. Возьмем пункт "хранение", влекущий за собой уголовное преследование. "Хранение" как таковое предполагает определенный отрезок времени, в течение которого наркотик находится у гражданина. Если зелье подброшено, то вряд ли тут можно применять пункт "хранение". Кстати, подбросить зелье может и не милиционер, а любой человек, захотевший избавиться от соперника, конкурента. Представьте, что вы мне, скажем, неугодны. Я спокойно отвлекаю вас какой-нибудь ерундой - угощаю чаем в соседней комнате. В это время вам в портфель "попадает" несколько граммов героина. Можно его подложить и в вашу машину. Мы прощаемся, я звоню в милицию и говорю, что приходил какой-то тип, представился журналистом, а на самом деле хотел продать мне наркотик. Номер его машины такой-то. Объяснять, что будет дальше, наверное, не надо…

- Да, как говорится, против такого лома нет приема…

- Есть! Если в законе четко прописать, что следователь сначала должен доказать (свидетельскими показаниями, документами, фотосъемкой, другими способами) наличие у вас наркотиков в четко зафиксированное время - год, месяц, число, час. Точно также следователь обязан запротоколировать момент изъятия наркотика у вас. Только после этого определить, сколько времени вы хранили зелье - сутки, год.

Задача следователя - доказать, что зелье появилось у вас совсем не случайно, что вы имеете отношение к его хранению, распространению и так далее. Только в таком случае будут соблюдены ваши законные права, предусмотренные презумпцией невиновности. Конечно, доказать это сложнее. Но зато нерадивые милиционеры, ваши недоброжелатели полностью лишаются даже желания подбрасывать наркотики…

- Выходит, Владимир Иванович, наше антинаркотическое законодательство требует очень серьезной доработки?

- Нет сомнения. Главное, чтобы эти доработки и поправки не ущемляли права честных граждан, но четко работали против наркобизнеса.
Труд №141 за 30.07.2004